Масленица-Мокрохвостка 

Близится уж к концу мясное воскресение. В последний раз перед Масленой люд тешил себя мясными кушаньями. Люди наносили друг другу визиты, чтобы пригласить на Масленицу. Радовалась приближению праздника и Аграфена:

- Во как сегодня все хорошо сложилось!

Вся семья была в сборе. Все веселились, смеялись, позабыв о постоянной вражде. Даже тесть в этот день, не смотря на все обиды, ездил звать зятя «доедать барана». Казалось, что семейным склокам из-за дележа наследства пришел конец. Но это была только видимость.

Служил в свое время заместителем начальника политотдела 17-й воздушной армии один полковник, вот только жаль имени-отчества вспомнить не могу. Душа человек. Ему ЧВС (член военного совета) все дела человеческого свойства поручал.

Вот придет к нему, бывало, жена офицера не шибко путевого, и давай полковнику жаловаться. И пьяница, мол, муж у нее, и бабник, и ни одной юбки не пропустит, и дома не ночует, и деток не воспитывает, а уж ее, бедную, она и не помнит когда. А давеча даже кулак к ее носу подносил. Уж вы, товарищ полковник, повлияйте на него, ваш ведь офицер. Пусть знает, как ее обижать. Пусть дома ночует и ее, это самое. Ну и деток, конечно, чтобы воспитывал.

Летел самолет с нашего аэродрома в Киев. Генерала вез. Как известно, в Киеве два аэродрома: Жуляны в черте города и Борисполь черт-те где, в сорока пяти километрах. Запросились на Жуляны. Там и стоянки под такие же самолеты есть, и в город близко.

Но авиация тем и славится, что в ней пятниц на неделе гораздо больше, чем в других войсках. Воздушная обстановка сложилась так, что на Жуляны ну никак! И радиообмен такой напряженный, что не выйти в салон и генералу не доложить. А он, сердешный, сидит себе, глазки закрыл и не ведает, что его не в Жуляны, к борщу и уюту домашнему поближе, а в черт-те где расположенный Борисполь везут.

А новая война не началась

И старой не видать конца и края...

Я снова где-то буду ночевать 

На полпути от ада и от рая.