По пыльной дороге навстречу подпрыгивающей полуторке несется ватага чумазых ребятишек. Для взрослых это дети местных узбеков, казахов и эвакуированных из европейской России, с Кубани, с Украины. Мы же делимся по силе, росту, ловкости, умению отличить “студебеккер” от “ЗиСа”, сержанта от старшины, танк от тягача или танкетки, “ястребок” от “кукурузника”. А вовсе не по тому, как оказались наши матери в маленьком поселке Головной Узел при электростанции на реке Чирчик – на границе между Узбекистаном и Казахстаном.
В этот год сильные морозы ударили очень рано. Ещё была первая декада ноября, а столбик термометра ночью опускался до отметки минус сорок градусов. Ранее утро. Темно. Я пробирался вдоль школьного забора к автобусной остановке, чтобы уехать на работу. Дорогу освещали луна, звёзды, да вдалеке свет от горящих окон домов, где их хозяева успели проснуться, но пока не покинули свои жилища.
То был первый и последний боевой вылет старшего лейтенанта Строева в конце февраля сорок пятого.
Оперативная сводка: «…Войска 1– го Белорусского фронта, совершив стремительный обходной маневр к западу от Варшавы… форсировали Вислу севернее Варшавы и, отрезав, таким образом, Варшаву с запада, путем комбинированного удара с севера, запада и юга овладели столицей союзной нам Польши городом Варшава».
Эту сводку старшему лейтенанту Строеву показал командир авиационного полка полковник Щеголь. На мгновение в груди старшего лейтенанта горячей волной нахлынула радость: ещё немного, и конец войне.
Но тяжелый взгляд полковника мгновенно погасил её.
Мой дядя, Яков Соломонович, был в ту пору главным ветеринарным врачом. Его клиника находилась на Ржевке, что на окраине Ленинграда. Ну, конечно, не его личная. В ту пору об этом и речи не могло быть. Но, доживи Яков Соломонович до славных нынешних времён, он непременно бы эту собачью клинику приватизировал. Земля ему пухом!Со всего города тащили к дяде кастрировать привилегированных котов и выводить блох у высокородных собачек. И когда настало время мне выбирать жизненный путь, мама сказала:
Страшные сны я вижу не часто. Но если вижу, то демоническая фантасмагория непременно разворачивается в ущелье, где каменные пласты устремлены в небо и протыкают облака.
…Утром обнаружилось, что она исчезла. Всем, у кого есть шаровары, шерстяные носки и крепкие ботинки – от змей, фаланг и скорпионов – приказано ждать сигнала, чтобы выступить на поиски. Колька Павлючик, не дождавшись команды, самовольно перемахнул через забор и бесстрашно карабкался по козьим тропам, приближаясь к распадку, где находилась беглянка...
Девочку эту я еще увижу – всего один раз.
-
- Глава из романа «Баржа смерти».
Полковник Александр Петрович Перхуров демобилизовался из армии в декабре 1917 года. И тут же отправился в Бахмут к своей семье, которую не видел в течение долгого времени. Бахмут – это один из старейших городов Донбасса. Там его ждали жена Евгения, дочь и сын. Семья надеялась, что наконец-то начнётся спокойная жизнь. Но спокойной жизнь не получалась. Не мог русский боевой офицер быть равнодушным к судьбе Родины, где власть захватили люди «без чести и совести».
- Лучший друг нам в жизни сей Вера в провиденье; Благ зиждителя закон: Здесь несчастье – лживый сон, Счастье - пробужденье.
Василий Жуковский (Светлана)
Остывшее за ночь солнце чуть тронуло краешек неба, и на серой в предутреннем свете снежной пелене, будто на опущенной в проявитель чёрно-белой фотографии, проступили контуры окружающего трассу ландшафта. Ложбинка кювета,
Подробнее ...
В деревеньке нашей, утопающей летом в зарослях черемухи, в годы второй мировой войны поселилось немало разноплемённого люда, бежавшего на Урал и далее на Восток от неминучей смерти. Наряду с другими прибился в Рождественке и одинокий, похожий на подранка, мальчуган. Это был худенький, русоволосый подросток с испуганными глазами, наполненными до краёв слезами и горем.
Раньше в жилом массиве Дербышки города Казани Храма Божьего никогда не было. В довоенные годы на месте его тихо стоял светлый лиственный лес. Церковь в Дербышках была открыта только в 1997 году и освящена в честь «Успения Пресвятой Богородицы». Первые девять месяцев все службы и молебны в ней происходили в подвале бомбоубежища.
– Мо-ляш-ка! – Цаца-Цаца! Мо-ляш-ка! – Цаца-Цаца! Мо-ляшка!! Ца-ца! – грянул вдруг снизу, от реки Казанки, слаженный хор парней и девчат. Танюша подняла взор. Вот их Кульсеитово, окруженное со всех сторон зимним лесом. Перед ней улица прямая, с двумя рядами бревенчатых домиков под крышами соломенными, присыпанными снежком. И вон дюжина старшеклассников, идущих вразвалочку ей навстречу.
