Но небеса — темней, темней, темней.

И мрак предательством пропах.

Внизу всё тот же неуют.

Чапаевцы, как тени в пыльных шлемах,

Плывут куда-то с капитаном Немо,

И с косами — не ангелы стоят,

И не понять — кто прав, кто виноват,

И что там у костра поют.

Ломают памятники в дым,

И те, кто в небесах, понять не могут,

Зачем, куда, в какую путь-дорогу

Собрались те, кто, перепутав след,

Осваивают тот и этот свет,

Где страшно мёртвым и живым.

*   *   *

От прошлого не в восторге.

Что в будущем? Нет ответа.

Разведчик товарищ Зорге

Погиб. И доклада нету.

А радио говорило

И даже предупреждало:

Настанет время дебилов.

Хотя их всегда хватало.

*   *   *

Ничего необычного нет.

Вновь сгорает, взлетая, листва.

Жёлтым цветом прошит белый свет...

Листья правы. А злость не права.

Знать не знает – за что и зачем?

Нет ответа – откуда, куда?

Этот свет – оглушительно нем,

Прошивая войной города...

*   *   *

Он думал о жизни. Богатство и слава –

Всё мимо и мимо. Лишь слева и справа

Домов полудымные дальние тени,

Чужих коридоров обрывки сомнений,

Где прошлая память слышна ненароком,

Где след карусели сквозь сон неглубокий

Ведёт за собой в безвоздушную жалость.

Напрасно. Напрасно. Всё лишь показалось...

* * *

По имеющимся данным

(Что имеем — не храним),

Данным странным и не странным,

Всё идет в трубу, как дым.

Было поздно — стало рано,

Там, под небом молодым,

По имеющимся данным,

Воздух счастья — тоже дым.

*   *   *

Эпоха непонимания,

Империя недоверия.

Не поздняя, и не ранняя -

Бесконечная империя,

Где хищники пляшут с жертвами,

То с левыми, а то -  с правыми…

Где нужно быть только первыми

И правдами, и неправдами.

*   *   *

По улице Советской 

                      иду, иду, иду…

И длится сон, как детство,

                      и память на ходу

Выхватывает фото

                      полузабытых лет,

Где что-то или кто-то

                      знакомы или нет,

Кто лучше, а кто - хуже

                      Кто хоть чужой, но свой.

Где тот, кому я нужен,

                       кивает головой.

Где явь сильнее фальши,

                        а сны еще легки.

Где чудеса не дальше

                         протянутой руки.

*    *   *

- У домика Даля, где часто бывали,

Увидимся снова? - Не знаю. Едва ли.

Хоть там всё, как прежде, скамейка, аллея…

Но сердце — левее, и время — чуть злее.

Я помню, я знаю, и, память тревожа,

Спешу вдоль аллеи, в надежде, что всё же

У Даля в четверг соберутся поэты...

Так было. Я помню. Спасибо за это.