Приехал как-то, во времена развитого социализма, к русскому Ивану его брат из Америки, и давай расхваливать на все лады американскую демократию: да я, мол, могу выйти прямо к Белому дому и крикнуть там, что Картер – дурак! И ничего мне за это не будет!

Жили-были в одной военной части два друга, не разлей-вода, из славного града Рязани – Николай Козырев и Владимир Попов. Оба – рослые крепыши, курносые и шебутные, имели высокий статус стариков, но погоны друзей все еще сохраняли свою девственную чистоту, хотя многие из их призыва уже давно щеголяли с лычками сержантов, а то даже и старших сержантов.

Однажды, еще до моего рождения, наш город постигло ужасное несчастье: в нем поселился угрюмый человек.

Стоял чудесный теплый вечер, и Вася Ломакин со своими приятелями-однокурсниками пошел на танцы.

Уже цвели акации, и в благоуханном воздухе была растворена нежная истома весны. День таял, и солнце закатывалось за крыши домов – опускались сумерки.

6

Кен угрюмо торчал у облупленной четырехугольной колонны, покрашенной масляной краской в синий цвет. Из задумчивости его вывел голос с сильным кавказским акцентом:

4

На конце платформы, в тусклом свете фонаря, виднеется скамья, а на ней сидят двое мужчин и женщина – еще молодые, но уже изрядно потрепанные суровыми буднями.

1

Кен хлопнул дверцей, и она мягко чавкнула в вечерней тишине. Машина покатила по дороге, а он остался стоять на ее обочине,

– Помни о смерти, – мудрец произнес. –

Ибо дни твои сочтены.

Часть третья

1

Они купили бутылку "Біле Міцне" у голой королевы.